В полях, далеко от усадьбы,
Зимует нросяной омет.
Там табунятся волчьи свадьбы,
Там клочья шерсти и помет.
Воловьи ребра у дороги
Торчат в снегу — и спал на них
Сапсан, стервятник космоногий,
Готовый взвиться каждый миг.
Я застрелил его. А это
Грозит бедой. И вот ко мне
Стал гость ходить. Он до рассвета
Вкруг дома бродит при луне.
Я не видал его. Я слышал
Лишь хруст шагов. Но спать невмочь.
На третью ночь я в поле вышел…
О, как была печальна ночь!
Когтистый след в снегу глубоком
В глухие степи вел с гумна.
На небе мглистом и высоком
Плыла холодная луна.
За валом, над привадой в яме,
Серо маячила ветла.
Даль над пустынными полями
Была таинственно светла.
Облитый этим странным светом,
Подавлен мертвой тишиной,
Я стал — и бледным силуэтом
Упала тень моя за мной.
По небесам, в туманной мути,
Сияя, лунный лик нырял
И серебристым блеском ртути
Слюду по насту озарял.
Кто был он, этот полуночный
Незримый гость? Откуда он
Ко мне приходит в час урочный
Через сугробы под балкон?
Иль он узнал, что я тоскую,
Что я один? что в дом ко мне
Лишь снег да небо в ночь немую
Глядят из сада при луне?
|
Быть может, он сегодня слышал,
Как я, покинув кабинет,
По темной спальне в залу вышел,
Где в сумраке мерцал паркет,
Где в окнах небеса синели,
А в этой сини четко встал
Черно-зеленый конус ели
И острый Сириус блистал?
Теперь луна была в зените,
На небе плыл густой туман…
Я ждал его, — я шел к раките
По насту снеговых полян,
И если б враг мой от привады
Внезапно прянул на сугроб,
Я б из винтовки без пощады
Пробил его широкий лоб.
Но он не шел. Луна скрывалась,
Луна сияла сквозь туман,
Бежала мгла… И мне казалось,
Что на снегу сидит Сапсан.
Морозный иней, как алмазы,
Сверкал на нем, а он дремал,
Седой, зобастый, круглоглазый,
И в крылья голову вжимал.
И был он страшен, непонятен,
Таинственен, как этот бег
Туманной мглы и светлых пятен,
Порою озарявших снег, —
Как воплотившаяся сила
Той Воли, что в полночный час
Нас страхом всех соединила —
И сделала врагами нас.
|
|
9.1.05
Примечания
Журнал «Мир божий», СПб., 1905, № 4, апрель, с подзаголовком: «Поэма».
Печатается по экземпляру третьего тома Полного собрания сочинений, исправленному Буниным (Институт мировой литературы им. М. Горького ЛН СССР).
Стихотворение привлекло внимание М. Горького; Бунин писал А. М. Федорову 25 апреля 1905 г. из Ялты: «Вижусь с Горьким… каждый день… Я за эти дни заразил его стихоманией, предварительно убив его „Сапсаном“!» (Русская литература, 1963, № 2, с. 182). А. Блок сказал: «…только поэт, проникший в простоту и четкость пушкинского стиха, мог написать следующие строки о „сапсане“, призрачной птице — „гении зла“: „Быть может, он сегодня слышал…“», — далее Блок процитировал девять строк (Блок А. Собр. соч., т. 5. М.-Л., 1962, с. 144). М. Волошин писал: «Драгоценность книги Бунина — небольшая поэма „Сапсан“. Поэма угрюмой зимней ночи — русской ночи. Это чистая, строгая живопись. Штрих за штрихом, тон за тоном — точно тяжелые свинцовые капли черного ночного дождя. Ни одной яркой краски, ни одного сияющего слова, но каждое слово полно неумолимой верности и точности. Из-за слов встает огромная мистическая неизбежность пустынной ночи» (Волошин Макс. Лики творчества. — Газета «Русь», СПб., 1907, 5 января, № 5).
|
|
