20.IX.40. Начал «Русю».
22.IX.40. Написал «Мамин сундук» и «По улице мостовой».
27.IX.40. Дописал «Русю».
29.IX.40. Набросал «Волки».
2.X.40. Написал «Антигону».
З.Х.40. Написал «Пашу» и «Смарагд».
5.Х.40. Вчера и сегодня писал «Визитные карточки».
7.Х.40. Переписал и исправил «Волки».
10,11,12,13.X.40. Писал и кончил (в 3 ч. 15 м.) «Зойку и Валерию».
14,17,18,20,21,22.X.40. Писал и кончил (в 5 ч.) «Таню».
25 и 26.X.40. Написал «В Париже» (первые страницы – 24.X.40).
27 и 28.X.40. Написал «Галю Ганскую» (кончил в 4 часа 40 м. дня 28.X.).
23.Х.40. (10.Х.40 по старому стилю), 11 1/2 ч. вечера.
Шум дождя по крыше, шум и постукивание капель. Иногда все сотрясающие раскаты грома. Лежал, читал «Несмертельного Голована» Лескова, потом выпил пол стаканчика водки.
70 лет тому назад на рассвете этого дня (по словам покойной матери) я родился в Воронеже на Дворянск, улице. Сколько лет еще осталось мне? Во всяком случае немного и пройдут они очень быстро, – давно ли, напр., была осень в Beausoleil, где мы жили на этой горе, в этом высоком доме (Villa Dominante)! A прошло уже 2 года.
Проснулся поздно (в 9 ч.), с утра было серо и прохладно, потом весь день шел дождь. Все-таки мое рождение немного праздновалось – баранье плечо, вино (Марга подарила Понте-Канэ). Галина переписывала «Таню», которую я кончил вчера в 5 ч. вечера.
30.X.40.
С утра солнце, но из-за Альп над Вансом дожд<евые» облака. К полудню распогодилось, прохладно. <…> Перетащил сейчас (три часа дня) к себе письм. стол из кабинета внизу. Тотчас после того началась ужасная кровь.
Все посл. время то дожди, то хорошая погода. 14 (1 окт., на Покров) Вера ездила в Cannes к обедне (в страшный дождь) – ее рождение. Жалко ее, больную, слабую, нервную, утешающуюся чем Бог даст, – жалко нестерпимо.
С месяц почти пишу не вставая, даже иногда поздно ночью, перед сном.
18 Окт. ездил с Бахраком (он живет у нас) в Ниццу – прощальное свидание в кафе под Казино с Алдановым (опять вернувшимся).
26 Окт. получена была от Зайцева открытка: 17-го Окт. умер Н.К. Кульман (19 похоронен в St. Gen. du Bois) – кончается, кончается наша прежняя, долгая и сравнит, благополучная эмигр. жизнь. Да, 20 лет, треть человеч. Жизни мы в эмиграции.
28 Окт., вечером, узнал: началась еще одна война – Италия напала на Грецию, придралась к чему-то, о чем сама солгала, и напала.
9.XI.40.
Семь лет тому назад весть о Ноб. премии. Был счастлив – и, как ни странно сказать, молод. Все прошло, невозвратимо (и с тяжкими, тяжкими днями, месяцами, годами).
10.XI.40.
Были чудесные, солн. дни. Липа под моим окном стояла вся уже сквозная, светло-канареечная, небо в ней было яркое, бирюзовое. (Другая липа все еще густая, зеленая.) Нынче ливень, холод.
11.XI.40.
Вчера поздно вечером кончил «Генриха» (начал 6, писал 7 и 9). Опять хороший, теплый день. В 2 ч. ходил в город, в банк, меняю посл. тысячи. <…>
«Генриха» перечитал, кое-что черкая и вставляя, нынче утром. Кажется, так удалось, что побегал в волнении по площадке перед домом, когда кончил. Одно осталось – помоги и спаси, Господи.
За прошлую неделю оч. много потерял крови, слабость и боль в темени.
14.XI.40.
Позавчера был в Ницце у доктора Карлотти – все слезится левый глаз. Прописал новые капли, сказал, что зрение у меня хорошее и что все-таки я должен постоянно носить очки (для дали, а работать в прежних).
Весь день перечитывал написанные за эту осень рассказы и клал их в две папки – одну надо положить в сейф.
Молотов был два дня в Берлине: решают новое устройство Европы «на развалинах старой», – как пишут итальянцы.
Умер и похоронен, как самый обыкнов. человек, забытый уже всеми Чемберлен [202].
Итальянцы пока напоролись на греков.
17.XI.40.
Все добываем пропитание, <…> добыли 1/2 бут. прованского масла, 2 кило картошек, 30 яиц – и счастливы! Серо, дождь.
Среда, 20.XI.40.
<…> Прошу устроить мне денежн. помощь у богатых шведов. Ничего, конечно, из этого не выйдет.
Пятн. 22.XI.40.
Письмо от Алданова из По: умер В. В. Руднев. Рак желудка. Очень жалко. Алдановы уезжают в Америку 25-го. Кончаются, кончаются наши эмигрантские годы!
Воскр. 24.XI.40.
<…> После захода – там, к Марселю: внизу темнеющее оранжево – красное, выше зеленоватое, прозрачное, еще выше – бесцветная синева.
Среда, 27.XI.40.
<…> Хочется писать, но чувствую себя тревожно, мысленно хватаюсь то за одно, то за другое.
4.XII, 5.XII и 9.XII.40.
Написал «Три рубля».
13.XII.40. Пятница.
<…> Италия объявила о своем вступлении в войну 10 июня в 6 часов вечера – уже отлично зная, что немцы разбили Францию, спускаются в долину Роны и угрожают «de 'prendre a revers» (ударить с тыла – фр.) французск. Альпийскую армию. <…>
Нынче сообщение англичан, что они взяли в Африке 20 тысяч итальянцев в плен.
Греки бьют их (итальянцев) все время.
Статья в «Candide» о Блюме. При выборах все эти Блюмы делали черт знает что.
Перечитываю Чехова. Очень хороша «Жена». Какая была всяческая опытность у него уже в те годы! Всегда этому дивился, и опять дивлюсь. Удивительны и «Скучн. история» и «Дуэль».
С 28 ноября приказали опять полное затемнение. Ночи стоят лунные, прекрасные и очень холодные.
В конце ноября зверства в Румынии.
15.XII.40. Воскр.
Позавчера поразила ночь, – оч. мало звезд, на юге невысоко лучистый, не очень ясно видный голубыми брил<лиантами> играющий (только он один) Сириус, луна оч. высоко почти над головой как золотое солнце (шаром), высоко на западе (оч. высоко) золотой Юпитер, каменная неподвижность вершин деревьев.
Вчера завтракал в Carlton'e y Гукасова [203]. Богатство вестибюля, рестор. зала, много богатых американцев и англичан. Меню, как будто нет войны. Две бутылки бордо – papa Clement. Солнечно, прекрасно. Оптимизм Гукасова.
Нынче погода портилась.
Ничего не могу писать. <…>
Разгром итальянцев в Африке и в Албании продолжается. 26 000 пленных в Африке.
Вчера был у доктора Charlet насчет глаз. И он приказывает носить очки (для дали) постоянно.
Живем очень холодно и очень голодно.
Нынче неожид. новость: выкинут Лаваль. Путаное, непонятное обращение к Франции в связи с этим маршала. Что-то случилось. Что?
18.XII.40. Среда.
Дня два было сыро и очень холодно. Вчера опять солнечно, тихо, свежо. Нынче тоже. И от этого, как часто, еще грустней. Страшное одиночество.
Уехал в Ниццу Бахрак.
Англичане и греки продолжают бить итальянцев – в Албании и в Африке. Позавчера московск. радио сообщало вечером, что англич. взяли в Африке в плен 50 тысяч итальян.
20.XII.40.
Серо, очень холодно. В доме от холода просто невыносимо. Все утро сидел, не отдергивая занавеса в фонаре, при электричестве.
Едим очень скудно. Весь день хочется есть. И нечего – что кажется очень странно: никогда еще не переживал этого. Разве только в июне, в июле 19 г. в Одессе, при большевиках.
22.XII.40.
Было солнце и облака. Прочел «Исполнение желаний» Каверина [204] («советский»). В общем плохо.
Письмо от Алданова из Лисабона (послано 13 Дек.). Цетлины тоже в Лисабоне, визу в Америку еще не получили. Алдановы уезжают 28 Дек.
30.XII.40.
Почти все время солнечно и морозно. Дня три лежал снег (с полвершка), в тени до сих пор. не совсем стаял. В доме страшный холод, несмотря на горячее солнце (особенно у меня в фонаре). Голодно. <…> Ничего не могу писать. <…>
Рождество было нищее, грустное, – несчастная Франция!
Читал последние дни «Василия Теркина» Боборыкина [205]. Скука адова, длинно, надумано. Продолжал перечитывать Чехова. За некоторыми исключениями, все совершенно замечательно по уму и таланту. «Иванов» совершенно никуда.
31.XII.40.
Гораздо теплее, даже некоторое весеннее тепло. | 
