Об авторе » По следам парижской командировки
   

Многоуважаемая Татьяна... (простите великодушно, не могу вспомнить Ваше отчество, а первого Вашего письма у меня с собой нет).

Очень рад, что моя книга, «Один<очество> и свобода», оказалась для Вас полезна. Конечно, у меня есть и другие книги, в частности «Комментарии», вышедшие после «Од<иночества> и св<ободы>», но у меня осталось мало экземпляров и прислать их Вам я не могу.

Отвечу вкратце на Ваши вопросы.

1) Был ли Бунин человеком озлобленным?

Нет, «озлобленный» — не то слово. Он помнил, что в дореволюционный период оставался в тени, по сравнению с Горьким, Л. Андреевым и другими. Позднее он взял над ними «реванш», и м<ожет> б<ыть> оттого отзывался о прежних своих соперниках с раздражением. Даже о Блоке. В сущности, беспрекословно он преклонялся только перед Толстым. О Чехове говорил с любовью, но едва ли ставил его выше себя.

Отчего я назвал его человеком веселым? Он бывал весел в кругу друзей и был неподражаемым рассказчиком, вспоминая разного рода мелочи, и подражал людям, о которых вспоминал. Вообще, он бывал обаятелен, когда хотел этого, но мог быть и очень резок с теми, кого не любил.

2) Признавала ли эмигрант<ская> литер<атурная> молодежь Бунина своим учителем?

Едва ли. Его уважали, ценили, но учителем считали лишь очень немногие. Молодежь читала новых западных писателей, которых Б<унин> не знал. Молодежь скорей училась у прежних «модернистов», которых Б<унин> терпеть не мог. Допускаю, что как прозаик он мог быть учителем. Но не как поэт. Стихов его молодежь не любила, Б<унин> это знал и это его огорчало. Теперь в России, кажется, высоко ценятся и его стихи. Но, например, Ахматова (в Париже, в 1964 году) отзывалась о них очень холодно. А он сам был очень высокого мнения о своей поэзии.

3) Кого он ценил из советских писателей?

Помню его восторженный отзыв о Паустовском. Еще и о Твардовском, авторе «Василия Теркина». Признавал большой талант Ал. Толстого, но презирал его как человека. Над Пастернаком издевался, считал его идиотом. Кое-что нравилось ему у Вал. Катаева, которого он знал совсем еще молодым, в Одессе. Но вообще-то за сов<етской> литературой он не следил, и читал отрывочно, то, что попадется на глаза.

Вот, кажется, все. Искренне желаю успеха в работе и всего лучшего.

Дорогая Татьяна Николаевна

Простите меня, пожалуйста, что до сих пор не ответила Вам на Ваше милое письмо.

Мы долго с папой обсуждали, что именно из его ранних рассказов подойдет для Вас — и пока решали, пока я сняла и сделала фотокопию, прошло много времени². Фотокопия у меня уже лежит больше 2-х недель. И сегодня я, наконец, решилась сесть, написать — и завтра отправлю Вам заказным. Я думаю, что «Студент Бенедиктов» и «Люди Божий» (из книги «Река Времени») подойдут — а м<ожет> б<ыть> как раз и нет? Если не подойдет, или слишком поздно, пришлите нам, пожалуйста, обратно этот текст — т. к. «Студент Б<енедиктов>» напечатан в сборнике, кот<орый> давно разошелся. («Люди Божий» не так важно — эта книга у нас есть). Надеюсь, что у Вас все в порядке, все здоровы.

25-го апреля женится наш младший сын. Хотя мы и очень рады, и невеста нам очень нравится, все же грустно, что дети выросли, и мы останемся одни.

Папе на днях было 90 лет, шумно и хорошо отпраздновали этот день. Он молодцом — но, конечно, силы убывают...

Целую Вас и желаю Вам и Вашей семье всего хорошего.

¹ Наталья Борисовна Соллогуб (урожд. Зайцева) — дочь Б. К. Зайцева, жена (с 1932) графа Андрея Владимировича Соллогуба (1906—1996), доктора экономики, крупного специалиста в области банковского дела. Свои публикации она подписывала Зайцева-Соллогуб.

² Речь идет об «Антологии русской новеллы XIX—XX веков» (переводы на румынский язык), которую я готовила к печати и где очень хотела поместить произведения Б. Зайцева. Ввиду личного знакомства с автором мне казалось естественным, чтобы выбор был сделан им самим. К сожалению, его ответ пришел, когда книга отправилась в набор и включить что-то уже не было возможности.